Инструктаж

Вместо предисловия

Рассказ написан задолго до того, как кабаны были возведены в ранг государственных преступников.

 

1

— Уважаемые господа охотники! Прошу всех встать в одну линию вот здесь, возле машин. Нужно провести небольшой инструктаж по правилам безопасности и рассказать, как будет проходить сегодня охота.

 

Произнося этот традиционный спич, Денис осматривал прибывших гостей. Компания была довольно разношерстной как по возрастному составу, так и по имущественному положению, что легко определялось по экипировке и оружию.

 

Егеря, конечно, не в счет. Почти ежедневные загонные охоты с их густыми ельниками, зарослями колючей ежевики и малины, буреломными и ветровальными «укрепрайонами», излюбленными местами лежек кабанов не способствовали сохранности одежды, обуви и прикладов дешевых служебных «ижевок», как и доброму, ласковому отношению к обслуживаемым клиентам.

 

В последнее время значительно улучшившие материальное положение чиновники и представители бизнеса стремились разнообразить свой досуг. Многие избрали для этого, в перерывах между турами по Европе и круизами по Атлантике, охоту, а среди огромного ее разнообразия самую престижную — на копытных. В срочном порядке оформлялись охотничьи билеты и удостоверения, покупались гортексовый камуфляж и австрийские охотничьи ботинки, американские «блайзеры» и «голден-браунинги» с золотыми спусковыми крючками, диковинными гравировками и инкрустацией, в мобильники заносились номера телефонов директоров лучших охотничьих хозяйств и некоторых особо отличившихся охотоведов и егерей. В кабинетах и офисах появились на стенах головы «лично добытых» кабанов с огромными (до основания корней вытянутыми из челюстей) клыками-саблями, рога лосей и оленей. Охота стала модной.

 

К сожалению, большая часть таких скороспелых охотников имела смутное представление об этике охоты, ее выработанных веками обычаях и традициях, ее Душе. Они напоминали Денису ребенка, которому в руки случайно, по недосмотру, попала отцовская пневматическая винтовка, из которой начиналась бессмысленная стрельба по воробьям, синицам, голубям, кошкам и собакам. Несчастные мишени маленькими трупиками валялись у ног горе-робинов гудов и вильгельмов телей, а раненые, с перебитыми крыльями и лапами, выбитыми глазами, мучительно долго погибали возле мусорных баков.

 

Но то, что можно простить детям за их неразвитый ум и еще спящую нравственность, по мнению Дениса и его егерей, для которых Охота была самым главным в жизни, ее стержнем, смыслом, не могло быть прощено человеку взрослому, обладающему положением и деньгами. Люди, которые в азарте от большого количества разнообразного зверья в угодьях вели беспорядочную стрельбу по любому выскочившему животному, не глядя на пол, возраст, расстояние, больше в хозяйстве Дениса не охотились. А если начальство все-таки наседало в ультимативной форме, Денис проводил заведомо провальные «сафари», с пустыми, долгими, не вытерпеть, загонами, хороших собак не брал, а зверя, случайно оказавшегося в окладе, егеря старались направить в другую сторону. После одной-двух таких безрезультатных прогулок по лесу клиент сам переставал приезжать.

 

После некоторой неразберихи охотники выстроились в неровную линию.

— Итак, уважаемые господа охотники! - продолжил Денис. — Разрешите поприветствовать вас в нашем охотхозяйстве! Кто не знает, я — охотовед. Фамилия моя Шелест. Зовут — Денис Владимирович, можно просто Денис. Со мной будут работать егеря: Николай, Виктор и Сергей, а также две собаки: фокстерьер Чак Норрис, можно просто Чак, и такса Гертруда, в просторечье —  Герда. 

 

Охотники скептически посмотрели на спокойно лежащих на снегу, привязанных к фаркопу уазика, невзрачных на вид четвероногих. 

— Собаки универсальные, работают по всем копытным, — успокоил Денис и продолжил. —  Вы находитесь на территории Алешковичского лесничества. Егерь этого обхода и руководитель сегодняшней охоты — Николай Малышев. Коля, подыми руку, чтобы тебя заметили.

Николай поприветствовал охотников легким поклоном.

 

— Как видите, наш егерь действительно маленький, его рост на целый сантиметр не дотягивает до двух метров, заметить трудно.

 

Компания дружно рассмеялась.

 

— Его обход занимает площадь шесть тысяч гектаров, в основном, леса. Здесь обитают около сотни кабанов, трех десятков лосей, двадцать пять оленей и с полторы сотни косуль.

 

— Целый зоопарк! — удивленно протянул один из охотников.

 

— Это один из лучших участков нашего хозяйства. В прошлом сезоне здесь добыты сорок кабанов, двадцать одна косуля, лось, три волка.

 

— А сейчас волки есть? — невысокого роста, кругленький Аркадий Анатольевич, во второй раз приехавший в охотхозяйство, друг и партнер по покеру экс-премьера, в волнении закрутил головой.

 

— Могут быть, не пропускайте, - то ли успокоил, то ли попугал Анатольевича Денис и продолжил. — Сегодня мы можем стрелять одного взрослого лося, самца с рогами, пять косуль-сеголетков и неограниченное количество кабанов-сеголетков, лицензий на них еще много.

— А что такое сеголеток? — спросил высокий, крепкого телосложения брюнет в новом натовском камуфляже.

 

«Охотничек!» — мысленно ругнулся Денис, но, не подав вида, объяснил.

 

— Это животное, родившееся в нынешнем году, «сего лета», оттого и сеголеток. Сейчас они размером нам по колено. Их, как вы слышали, можно стрелять, сколько получится. Выше ростом — нельзя.

 

— Почему? —  непременный вопрос. Это спутник брюнета, также в натовском камуфляже, лысый толстяк. Только тон на этот раз неприязненно-капризный.

 

«Это про них, — подумал Денис, — мне вчера шеф говорил: «Высокие чины из столицы. Обязательно должны что-нибудь убить». «Добыть, — поправил шефа Денис и пояснил: — На охоте не убивают, а добывают». «Мне по хрену! — вызверился шеф. — Хоть убить, хоть добыть, но зверь чтобы лежал!»

 

— Дело в том, — спокойным голосом начал объяснять Денис, — что выше колена — это взрослое животное, лицензий на его добычу у нас нет. Кроме того, сейчас у кабанов гон, и мясо взрослого секача очень воняет, в рот не взять даже после вымачивания. На сковороду бросишь, вся в пене, и в кухню от запаха не войти, моя теща очень обижается, — стараясь перевести разговор в шутку, закончил Денис.

 

Он лукавил — лицензии на взрослых кабанов были, но отдавать их ТАКИМ клиентам не хотелось, через две недели должны были приехать на охоту немцы, уже сделавшие предварительную оплату. За хорошие трофеи, а в их добыче сомнений не было, Денис надеялся выручить две-три тысячи евро, что при постоянно ведущихся в министерстве разговорах о самоокупаемости, было бы весьма неплохо.

 

— А нам Иван Михайлович (это шеф) обещал, что мы сможем стрелять все! — не унимался толстяк.

 

— Вы меня извините, по-моему, Василий Николаевич? Так?

 

Толстяк снисходительно кивнул.

 

— Так вот, Василий Николаевич, за сегодняшнюю охоту отвечаю я, — в голосе Дениса проскользнули скрытая злость и открытая несговорчивость. — И я повторяю: взрослых кабанов не стрелять! И не дай вам бог стрелять по свиноматке! Заплатите пятикратную стоимость лицензии и больше к нам не приедете!

 

— А как ее узнаешь, свиноматка это или нет? — во взгляде телохранителя Аркадия Анатольевича, Саши Рубельмана, Рублика, как звал его Анатольевич, искреннее недоумение.

— Свиноматка всегда, ну, почти всегда идет впереди стада, — терпеливо объяснил Денис. — Ваши действия, если мимо бегут кабаны: пропустить первых пять-шесть животных, потом стрелять.

 

— А если их всего пять или шесть? — это младший из братьев Седихиных, Юрка. На охоте на копытных в первый раз, в чем чистосердечно признался. Старший Седихин, Саня, снисходительно улыбнулся. Он у Дениса уже частый гость, и на вышке стрелял кабанов, и на загонах. Очень порядочный, по общему мнению егерей, выдержанный охотник. Только много, по тому же мнению, рассуждает о теории стрельбы. Баллистика, траектория, вес пули, дальность полета. «Скукотища!»

— Юра, найдем другое стадо, в котором более пяти. Кабанов здесь, как грязи. А вот если свиноматку убьешь, поросята за зиму пропадут. Считай, одним выстрелом целое стадо положил, — и, далее, снова официальным голосом громко продолжил: — То же самое касается косуль! Если бежит одна — не стрелять: это или самец, или взрослая самка. Самцы сейчас без рогов, и отличить их от самки очень трудно. Если же вы видите или слышите, что бегут несколько косуль, то также пропускаете первых и крупных, а затем стреляете. Первой чаще всего бежит самка. Ее убьешь — сеголетки пропадут!

 

 

— Так пока будешь выбирать, рассматривать, все звери пробегут. Останемся без мяса, — лицо толстяка — само недовольство.

 

— Если вам нужно мясо, идите в магазин или на базар и там торгуйтесь, —  жестко оборвал его Денис. «Ох, получу завтра от шефа! — подумал про себя. — Ну и плевать, таких мясников не останови — все перебьют!». Несколько смягчив голос, чтобы разрядить обстановку, пояснил:

 

— Вы поймите, животные для нас, егерей, охотоведов — это работа, наш, так сказать, хлеб. Если зверя не будет, зачем мы будем нужны? И вы поедете в другое хозяйство. Кроме того, лес в местах предстоящих загонов не густой, рядом с номерами прорублены визиры, чтобы вы могли рассмотреть, кто бежит. Стоять будете за специальными небольшими изгородями— штандами, а в некоторых местах даже сидеть на полувышках. Зверь вас не заметит, не рванет в испуге в сторону, так что выбрать, в кого стрелять, успеете.

— Это точно, — подтвердил Анатольевич. — В прошлый раз кабаны пробежали мимо меня метрах в двух с обеих сторон. Жаль, у меня ружье уже было разряжено.

Денис переглянулся с егерями и с трудом сдержал смех.

 

В прошлый раз, отстрелявшись по кабанам метров с пятидесяти, ни одного не зацепив, Анатольевич судорожно начал копаться в патронташе в поисках патронов с пулями. Эхо от выстрелов, отразившись от стены леса позади стада, ввело свинью в заблуждение, и она повернула в сторону Анатольевича. Тот (сам потом сгоряча признался) подумал, что кабаны бегут ему мстить (!), в испуге бросил ружье и начал карабкаться на толстую березу. Однако, ввиду отсутствия сучьев и спортивной подготовки, сорвался и замер у комля в позе эмбриона, с ужасом наблюдая надвигающееся лавой стадо кабанов. По-видимому, учтя то, что выстрелы не причинили семье никакого вреда, свинья не тронула Анатольевича и благополучно скрылась со своими близкими в лесу.

— В этот раз, Денис, они не пройдут! — Анатольевич распахнул полы куртки и гордо продемонстрировал на всеобщее обозрение кобуру с пистолетом Стечкина на правом боку и оперативную кобуру с «Макаровым» под левой подмышкой.

 

Все онемели.

 

Довольный произведенным впечатлением, Анатольевич показал на Рублика:

— У него тоже «Стечкин»!

 

— Действительно: «Но пасаран!» — засмеялся Денис. — Только, Анатольевич, вы с этими игрушками поосторожнее. Рассчитывайте больше на ружья.

 

— У меня тоже ПМ, — гордо сообщил высокий столичник.

 

— А у меня просто «Марголина», —  не отстал от коллеги толстяк.

 

— С таким арсеналом мы можем месяц боевые действия вести, — пробасил Коля Малышев. 

 

— Я тут партизанские землянки знаю.

Все засмеялись. Напряжение спало.

 

— Хочу сказать еще об одной очень важной вещи, — продолжил инструктаж Денис. — В Колином обходе, как я уже упоминал, живут олени. Прошу не спутать с косулями. Дорого будет стоить.

 

— А если далеко, не разобрать? — подначил брюнет.

 

— А если далеко — не стреляйте! — жестко, не принимая шутки, отрезал Денис. — И вообще, мой коллега и хороший товарищ, опытнейший охотовед Владимир Александрович Муравицкий, говаривал молодым охотникам: «Возьмите себе за правило две главные для настоящего охотника вещи: стрелять меньшее животное и не стрелять далеко, когда не можешь различить пол и возраст!» Я с ним полностью согласен! — Денис оглядел стоящих перед ним гостей. — А отличить довольно просто. Во-первых, олень, даже сеголеток, крупнее. Во-вторых, «зеркало», пятно на крупе, желтоватое, а не белое, как у косули. В-третьих, движется он рысцой, а косули обычно прыжками. И снова повторю: не уверен, что за животное перед тобой, — не стреляй! Еще одно условие: по лосю стрелять только пулями! Никакой картечи!

— А если близко? — снова брюзгливым тоном заявил толстяк.

«Почему наши, советские люди, — подумал Денис, — особенно высокого ранга, не могут просто выполнять то, что им говоришь. Постоянно какие-то препирательства, недовольство. Только для того, чтобы показать свою значимость?» Он часто вспоминал в таких случаях уважительность, доброжелательность и культурность иностранных, особенно немецких, охотников. Их неукоснительное исполнение всех требований руководителя охоты. А ведь среди них были люди, объездившие весь мир, с гораздо более высоким положением, иногда даже с мировой известностью. Наши же все воспринимают в штыки! И если этого не пресечь — вся охота идет насмарку.

— Даже если близко — стрелять только пулями, надеюсь, это всем понятно? — отрезал Денис и более миролюбиво пояснил: — Лось очень крепкий на рану, и с вашей картечью, которая чаще всего зверя на месте не останавливает, уйдет в болота, и там, в конце концов, погибнет. Если по кишкам попадет, неделю, а то и дольше мучиться будет. Конечно, бывают случаи, что и от картечи бык ложится на месте, но это, скорее, исключение, которое подтверждает правило, один случай из ста. По нашему общему егерскому мнению, картечь при охоте на копытных нужно вообще запретить, слишком большие потери несем от такой стрельбы.

 

Заметив, что толстяк хотел что-то возразить, Денис упреждающе поднял руку и заговорил сухим, официальным тоном:

 

— Далее, правила безопасности. Не стрелять на шум, шорох, по неясно видимой цели! Оружие заряжать после постановки на номер, разряжать перед снятием! Предельное расстояние стрельбы пулей — пятьдесят метров, картечью — тридцать! Не стрелять вдоль стрелковой линии! С начала охотничьего сезона в республике уже убиты два человека, и я не хочу, чтобы к ним прибавился кто-нибудь из нас.

 

Он снял кепку и костяшками согнутых пальцев постучал по голове: «Тьфу-тьфу-тьфу!» Комичностью действий снова ослабил возникшее в перепалке со столичными гостями напряжение.

 

— Нарезное оружие есть у кого-нибудь, кроме пистолетов?

 

— У меня карабин, — поднял руку брюнет.

 

— Коля, — Денис повернулся к егерю. — С карабином будешь ставить на открытые места.

 

— Загонщики пойдут с криком и шумом, просьба их не стрелять, — пошутил Денис. — На номере стоять тихо, не курить, не кашлять! Мобильники отключите — обычно звонят в самый решительный момент. Если собаки зверя не на вас погонят — с номера не сниматься, по линии не бегать, в загон не лезть. Штанды, за которыми вы будете стоять, расположены на многократно проверенных местах хода зверя — лазах. Просто будьте начеку и старайтесь стрелять метко. Если лося кто добудет — сразу же подайте сигнал криком, чтобы другие не стреляли: лицензия одна. Вот, вроде бы, у меня и все. Вопросы есть? Если нет, то подойдите с документами к Николаю, он запишет вас в путевку. Ни пуха нам, ни пера!

 

Денис перевел дух, инструктаж закончен. Кажется, ничего не упустил. Хотя всегда что-нибудь да забудешь. Особенно, если приходится спорить, воевать, доказывать. Посмотрим, как пойдет охота.

2

 

Погода удалась на славу. С вечера легла небольшая порошка. Мороз, в последнюю неделю опускавший столбик термометра до необычной для осени двадцатиградусной отметки, спал. Было около двух-трех градусов. Легкий ветерок лениво заигрывал с верхушками сосен. В неглубоком снегу коротконогие Чак и Герда чувствовали себя прекрасно, челноком обыскивая густые ельники и заросшие хмызняком делянки в поисках зверя.

 

В прежние годы, когда охота на копытных имела промысловый характер, и добывались они в основном егерями для сдачи мяса в заготконторы и на мясокомбинаты, основной упор в хозяйстве Дениса делался на лаек. Крупные, вязкие, злобные, они останавливали зверя и держали его на месте до подхода охотника. Однако с началом обслуживания приезжих, зачастую слабо подготовленных охотников, проведением «культурных», как их называли егеря, загонов, предусматривающих строгий регламент охот, жесткое соблюдение правил безопасности, разбивку участников охоты на стрелков и загонщиков, от лаек пришлось отказаться. Гонит лайка зверя в основном молча, голос подает только во время его остановки. Городские охотники на стрелковой линии, среди которых много любителей закурить, задуматься о Смысле Жизни, о Вечном и Преходящем, не предупрежденные лаем собак, очень часто с удивлением смотрели вслед промелькнувшему животному с немым вопросом во взоре: «Что это было?» Обладая врожденной вязкостью, лайки угоняют зверя далеко, и их возвращения приходится ждать часами, что также не способствует улучшению настроения приезжих охотников. Иногда доходило до скандалов.

— Чего мы ждем, почему не продолжаем охоту? — с пеной у рта вопрошали особо рьяные, по большей части, гости из начальствующего состава.

 

— Собак.

— К черту собак, давайте продолжать охотиться!

— Без собак не имеет смысла. Загонщиков мало, зверя не подымем и уж точно не выгоним на вас!

— А когда они вернутся?

— Откуда мы знаем? Смотря куда зверя загнали.

 

— Идиотские собаки! — плевались эти горе-охотники, забыв о том, как в предыдущем загоне расхваливали лаек за то, что те преподнесли зверя, можно сказать, на тарелочке, прямо на стрелковый номер. Они не думали о том, что для егеря оставить собаку в лесу, как бросить лучшего друга в беде. Однако этих клиентов можно было понять: приехали за сотню километров, сделали один, два загона, и что, конец охоте?

 

С заменой лаек на собак мелких, но ядовитых и не таких вязких — терьеров и такс, проблема снялась. Прогнав линию стрелков, даже в случае промаха, или вообще без выстрелов, собаки бросали зверя и быстро возвращались к егерям, можно было продолжать охоту. Кроме того, голос ими отдавался в течение всего гона.

 

Вот и сегодня заливистый, тонкий, с подвизгиванием от азарта лай Чака и Герды наполнял лес и душу радостным ожиданием удавшейся охоты. В первом загоне почти все видели зверей, но отстрелялся только Саша Седихин, добывший сеголетка косули. Во втором Анатольевич промазал по стаду кабанов, но не очень по этому поводу переживал. Он принадлежал к счастливой категории не жадных до добычи охотников, ценивших в большей степени радость самого процесса охоты, лая собак, грохота выстрелов, запаха дыма костра, хорошего застолья, охотничьих рассказов и баек. Его «тормозок» всегда отличался большими размерами и богатым разнообразием напитков и закусок, за что он был очень уважаемым человеком среди егерей, которых Анатольевич радушно приглашал угоститься.

 

— Владимирович, мне можно медаль за выдержку давать! — гордо заявил после окончания второго загона Юрка Седихин. — Держал здоровенного секача с минуту на мушке, метрах в пятнадцати, на чистом, но помня твой инструктаж не выстрелил.

 

— Молодец, Юрка! Сейчас вырежем тебе из картошки орден! — довольно пошутил Денис. И уже серьезно продолжил: — Экзамен на охотника в нашем хозяйстве, можно сказать, сдал. Будешь приезжать. А кабана еще добудешь, обещаю!

 

— Везет же дуракам! — расслышал Денис слова толстяка своему коллеге. — Сейчас бы была гора мяса. Я б как дал из обоих стволов, секач и хрюкнуть не успел бы.

 

Не желая снова начинать препирательство, Денис лишь отозвал в сторону Николая и, рассказав об услышанном, приказал не ставить этих «мясников» на верный номер. «Вопросов нет, Владимирович, учтем!»

 

Третий загон делали от кукурузного поля, которое местный совхоз из-за отсутствия солярки полностью убрать и перепахать не успел, за что Денис был ему очень благодарен. Все поле, довольно больших размеров, было в тропах кормившихся кабанов, для которых кукуруза, что конфеты для детишек, самая желанная еда. Следы были как старые, так и совсем свежие. Неделю назад во время ночной охоты, в полнолуние, Денис с Николаем насчитали на этом поле восемьдесят с лишним, потом сбились со счета, кабанов. Среди них выделялась огромными размерами старая свиноматка, главный вожак стада. Денис не исключал, что все кормившиеся кабаны были, в той или иной степени, ее потомками.

 

Трудность этого загона состояла в том, что собакам сложно было найти среди множества набродов самые свежие. Чак Норрис принадлежал Денису, в загон шел только с ним, поэтому к вящему удивлению приезжих, охотовед сам топтал загоны, а не становился на номер. Денис очень любил своего питомца. Чак обладал бесстрашным нравом, неиссякаемой энергией и, Денис готов был поклясться, чувством юмора. Во всяком случае, шутки понимал точно.

 

Идя по лесу и громко покрикивая, Денис видел мелькающий среди ельника то здесь, то там силуэт собаки. Иногда он исчезал минут на пять, и Денис уже готов был услышать звонкий, заливистый, азартный лай, но запыхавшийся Чак настигал хозяина и, искоса взглянув на ходу, разноцветной, бело-черно-рыжей ракетой уносился вперед в разлетающихся искрах снега.

 

Справа заработала Герда. Сначала как-то вопросительно, словно не совсем поняв, что за запах набросил на нее легкий ветерок, затем уверенно, злобно. Пока на месте. Чак метнулся в направлении ее лая и скоро его голос подтвердил: «Кабаны!» По рации Денис запросил Сергея, хозяина Герды: «Серега, что там?» — «Владимирович, кабаны! Большое стадо! Пробую толкнуть на номера. Пару штук уже мог бы повалить!» — «Не стреляй, пусть гости добудут». — «Я понимаю, да хочется!» — «Перехочется! Кричи громче!»

 

Лай собак тронулся с места и начал удаляться, но не на номера, а в сторону. Крики Сергея не возымели никакого действия, хотя, честно говоря, Денис на это несильно рассчитывал: зверь обычно идет так, как ему хочется. Продолжая покрикивать, он двинулся дальше в сторону стрелковой линии. Вдруг в направлении удаляющегося лая взвыла бензопила. «Лесники приехали лес валить! — мелькнуло в голове. — Кабаны могут отвернуть и пойдут тогда в сторону столичных гостей! Вот тебе и пустые номера!» Подтверждая догадки, вскоре раздались пять выстрелов. Далекий лай собак замолк. Продолжая загон, Денис ломал себе голову, почему выстрелов было пять. Пятизарядки ни у кого из участников охоты не было. Подбежал соседний стрелок? Получит по шапке за нарушение правил безопасности!

 

— Владимирович, — прохрипела рация голосом Сергея, — готовься!

— Что, собак? — голос перехватило.

 

— Нет, не собак, но не легче. Свиноматку!

 

Денис бегом бросился к стрелковой линии, на ходу покрикивая: еще примут за зверя! Вскоре заметил штанду, сплетенную из еловых лапок, и стоящего за ней Анатольевича.

 

— Видели что?

 

— Лосиха с лосенком пробежали метрах в десяти! — от возбуждения голос Анатольевича слегка дрожал. — Лосиха огромная! Красавица! В первый раз в жизни так близко вижу!

 

— Постойте здесь, скоро машина подойдет, а я проверю, кто стрелял!

 

Вдоль линии, не останавливаясь, мимо братьев Седихиных и Рублика, Денис быстро шел в сторону прозвучавших выстрелов. Вскоре послышались возбужденные громкие голоса. Обогнув выступ молодого густого ельничка, он увидел черные туши двух кабанов на снегу, Сергея, склонившегося с ножом над одной из них, и возбужденно жестикулировавших брюнета и толстяка. «Спокойно, парень, спокойно!» — настраивал себя на неприятный разговор Денис. 

 

— Ну что, охотовед, хорошую охоту организовал, молодец! — обернулся к подошедшему Денису брюнет, Сергей Сергеевич. — Шефу твоему так и скажу: хорошая у тебя егерская служба, дело знает!

«Чувствуешь вину, зараза! —  с холодной яростью подумал Денис. — Словами прикрываешься, мне, мол, ваш инструктаж - побоку! А глазки бегают, ручки дрожат!» 

Свиноматка и при свете дня была действительно огромной, именно та, которую Денис и Николай видели на ночном поле. Рядом с ней лежал подсвинок. 

 

— Кто стрелял? — стараясь сдерживаться, спросил Денис.

— Кто же еще, кроме меня, мог убить такую громадину! — Сергей Сергеевич довольно постучал себя в грудь.

— А почему пять выстрелов?

 

— Я их далеко заметил, метрах в ста, как вон из того ельника выскочили. Свинья первая бежала. Я ее из карабина «бац!» —  бежит! Вторым «бац!» — бежит! Третьим «бац!» — потянула зад, позвоночник перебил. Как завизжит! У меня аж мурашки по телу! Но не растерялся. Четвертым добил! А кабанов за ней — целая туча! Мимо меня бегут, из карабина выстрелить не могу — в оптику не поймать. Хорошо — ружье рядом с собой заряженное поставил. Хвать его, выбрал подсвинка покрупнее — «бац!»  — и вот результат! — брюнет широким жестом указал на свою добычу.

 

Заскрипели тормоза подъехавшего уазика, и из машины выскочил Малышев. Окинув взглядом лежащих кабанов, он негромко спросил: «Кто стрелял?» 

 

— Я! —  гордо выпятил грудь брюнет.

— Ах, ты, сучонок! — взревел егерь и ухватил враз побледневшего Сергея Сергеевича за грудки. — Да я тебе сейчас! 

 

Он замахнулся и, если бы не резкий окрик Дениса, ударил бы столичного гостя. 

 

— Стой, Николай! Не трогай дерьмо! Потом не отпишешься!

 

— В чем дело? — взвизгнул сбоку Василий Николаевич. — Мы будем жаловаться Ивану Михайловичу!

 

— Да хоть Папе Римскому! — проорал Николай, повернув искаженное яростью лицо в сторону толстяка, потом с силой оттолкнул брюнета, да так, что тот, как подкошенный, упал в снег, и подошел к  Денису. — Владимирович, я их самих сейчас поубиваю! Это ж какую свинью загубил, сволота! И ведь видел же в оптику, гад, кто бежит! На чистом стрелял!

— Коля, у тебя бланки протоколов с собой? — спокойным тоном спросил Денис у егеря. 

 

— В машине в планшете лежит штук пять.

 

— Доставай! — Денис повернулся к насторожившемуся брюнету. — Сергей Сергеевич, попрошу ваше госудостоверение, и пройдемте к машине.

— Не понял, Денис Владимирович, — голос аса-стрелка предательски дрогнул. — Зачем вам мое удостоверение? 

 

— Протокол будем составлять за нарушение правил охоты, — будничным тоном пояснил Денис, отметив обращение на «вы».

 

— А что я нарушил? Мы же все по закону, по лицензии!

 

— Все, да не все! Незаконная добыча двух взрослых кабанов! Вам же говорили, что лицензий на взрослых у нас нет. Вы за инструктаж в путевке расписались, все подтвердят!

— Давайте закроем их, как сеголетков! В первый раз, что ли? — с искренним недоумением сказал толстяк. — А мы вам и вашим егерям премиальные заплатим. Выпьете за упокой души невинно, хе-хе, убиенных! — он натужно расхохотался, картинно хлопая себя ладонями по толстым ляжкам и глядя на остальных участников охоты, молча стоящих возле туши свиноматки, которую Сергей уже выпотрошил, опыт — огромное дело! 

 

— Да ты сам сейчас будешь невинно убиенный! — заревел Николай из машины.

— Спокойно, Коля! Спокойно! — Денис повернулся к толстяку и, четко выговаривая слова, громко, как плохо слышащему ребенку, объяснил: — Василий Николаевич! Может, для вас это не первый раз, но у нас такие номера не проходят! За незаконную добычу двух диких кабанов ваш, так сказать, товарищ будет подвергнут наказанию и даже, возможно, уголовному. Ущерб тянет на крупный!

— Денис Владимирович! Денис Владимирович! — взволновался брюнет. — Какая уголовная ответственность?! За каких-то жалких двух кабанчиков?

— А вы как думали, Сергей Сергеевич? Мы вам ради красного словца утром говорили, что можно стрелять, а что нельзя? Пойдемте к машине!

 

Денис повернулся и направился к уазику.

 

— Денис Владимирович!—  ухватился брюнет за рукав Денисовой куртки. — Постойте, Денис Владимирович! Давайте отойдем в сторону, поговорим наедине! Обсудим, что можно сделать!

 

— Что можно, Сергей Сергеевич, вы уже сделали! Осталось только на бумаге зафиксировать! Сами пойдете или попросить Николая помочь?

 

Денис блефовал! Он понимал, что из затеи с протоколом ничего не выйдет. Бумага ляжет на стол шефа и перекочует в урну или начнет покрываться пылью в ящике. Можно, конечно, было вызвать инспекцию — те с радостью бы ухватились: готовые протоколы! Не нужно искать, догонять, доказывать, все уже разложено, как на тарелочке! Вот только работу придется тогда Денису новую искать. После того, как вложил в охотхозяйство почти двадцать лет жизни, этого, ой, как не хотелось. Ломать жизнь, начинать ее с нуля из-за какого-то высокопоставленного подонка? Вот крови ему попортить, напугать, заставить пожалеть о содеянном – глядишь, в следующий раз десять раз задумается! Только следующий раз будет не в нашем хозяйстве. 

 

Пристроившись на узкой лавочке в салоне уазика, Денис старательно заполнял все графы протокола: имя, фамилия, отчество, место жительства, место работы, должность, размер заработной платы и т.д., и т.п. В процессе дачи показаний голос Сергея Сергеевича менял оттенки: с просительно-жалостливого на угрожающе-презрительный и снова на просящий. 

 

В распахнутую дверь заглянул Василий Николаевич:

 

— Денис Владимирович! — сладким до противности голоском начал он. — Вас! — он протянул Денису мобильник и ехидно улыбнулся: — Иван Михайлович!

 

— Слушаю!

— Денис, что ты там вытворяешь? – голос шефа не сулил ничего хорошего.

 

— Протокол составляю.

— Ты что, охренел? Ты знаешь, на кого бумагу пишешь?

— Знаю, все сведения уже записал!

— Ты мне шутки не шути, тебе твое место надоело?

— Что вы хотите, Иван Михайлович?

 

— Кончай вы… вы… — шеф мучительно подбирал слово помягче, по-видимому, был не один. — Выкобеливаться! — наконец-то нашелся он. — Порви протокол и извинись перед Сергеем Сергеевичем! Кабанов разделай и загрузи в их машину! Деньги не брать! Сами заплатим! И смотри, я тебя предупредил!

— Хорошо, Иван Михайлович, — Денис нажал кнопку отбоя и сунул мобильник себе в карман. — Пока у меня побудет, чтобы не мешал, — пояснил он оторопевшему от такой наглости Василию Николаевичу.

 

— Итак, Сергей Сергеевич, продолжим, — повернулся Денис к воспрянувшему было духом брюнету.

 

— Что продолжим? — голос Сергея Сергеевича предательски задрожал. — А Иван Михайлович?

 

— Иван Михайлович сказал, чтобы я не тянул с протоколом! Объяснение будете писать?

— Денис Владимирович! Какое объяснение? Давайте урегулируем этот вопрос по-хорошему и разъедемся! Я, конечно, виноват. Жалко эту чертову свинью, но вы поймите, — он доверительно склонился к Денису, — в других хозяйствах нам сами егеря говорили: «Бей первую, свинью, чтобы всем мяса хватило!» Денис Владимирович, забирайте ее себе, нам и подсвинка хватит!

 

— Подписывать протокол будете? — деловито предложил Денис. — Значит, от подписи отказываетесь?! Ваше право, егеря засвидетельствуют. Коля! — крикнул Денис. — Позови Серегу и сам подойди.

 

— Где подписывать? — обреченно спросил Сергей Сергеевич. Чиркнув завитушку в указанном месте, он отошел к толстяку.

 

— Владимирович, — подошедшие Николай и Сергей довольно смотрели на охотоведа. — Ты что, действительно протокол составил на этого придурка?

— Составил, — Денис с улыбкой показал бумагу. — Вот здесь распишитесь как свидетели. 

 

Сложив оформленный документ несколько раз, он сунул его в карман. 

 

— Все это, мужики, блеф! Ничего мы ему не сделаем — шеф звонил, требовал протокол порвать, извиниться, мясо отдать и даже денег не брать!

 

— Вот, гад! —  Николай посмотрел на охотоведа. — И что теперь?

— А ничего! Напугать я этого — напугал, в другой раз, может, задумается. Мясо разделим на всех, деньги соберем за лицензии, они же закрыты, — Денис пояснил: — За то, чтобы протокол в дело не пускать, эти деятели заплатят двойную цену, как миленькие. Сейчас только нужно грамотно сдать назад, чтобы наши милые гости из столицы думали, что мы им огромную услугу оказываем. А на охоту они к нам в последний раз приехали! Мы не примем, да они и сами не поедут! 

 

Выйдя из уазика, Денис отозвал толстяка и брюнета в сторону.

 

— Мы тут с егерями посоветовались и решили, коль уж так случилось — ладно, назад не вернешь. В общем, лицензии мы закроем, — лица столичных гостей прояснились, — только на взрослых животных и за двойную цену, — предупредил Денис.

 

— Да нет вопросов, Денис Владимирович, нет вопросов, заплатим, — брюнет полез в нагрудный карман. 

 

— Подождите, Сергей Сергеевич, немного попозже, — продолжил Денис. — Мясо поделим поровну на всех участников охоты.

 

— Конечно, Владимирович, конечно! — Василий Николаевич по-дружески хотел обнять охотоведа. — Может, по пятьдесят грамм? — заговорщицким тоном прошептал он на ухо Денису. — Коньячку? Время обеденное давно прошло. Как это говорят, солнце встало выше ели, пора спать, а мы не ели?! — хохотнул он и замахал охотникам, стоящим вокруг кабанов, которых егеря заканчивали разделывать. — Мужики! Разжигайте костер! Команда: «На капот!»

 

После сытного обеда, с многочисленными деликатесами и большим количеством хороших напитков, шашлыками из печени, витиеватыми тостами затеяли стрельбу из пистолетов. Всех рассмешил Виктор, по его рассказам хорошо стрелявший из «Макарова» в армии. В колоритной позе, стоя, как на дуэли, заложив левую руку за спину, долго и старательно целясь, он ни разу не попал в мишень, которой по традиции служила пустая бутылка из-под водки.

 

Когда закончились все пистолетные патроны, взялись за ружья, но с условием стрелять только пулями. Вот тут уж Виктор взял реванш. После выстрелов его вертикалки бутылки разлетались на мелкие осколки. Потом снова зазвучали тосты.

 

В конце всеобщего веселья, затянувшегося до темноты (позднеосенний день короток), Денис отошел от огня, оглянулся, и ему стало не по себе: в мерцающем зыбком свете костра за ними словно наблюдали с немым укором две отрубленные кабаньи головы, торчащие из снега — огромная и маленькая. На душе снова стало горько, да еще появилось ощущение, что он совершил что-то гадкое, недостойное. Разум пытался самоуспокоиться рассуждениями о том, что ничего сделать было нельзя, все попытки наказать браконьеров были бы бесполезны, но недовольство собой росло, его не могла заглушить даже солидная доза принятого алкоголя. 

 

— Денис! — донеслось от костра. — Ты что будешь брать, стегно или лопатку?

 

Вернувшись к столу, Денис молча налил стакан водки, выпил и, не закусывая, пошел к машине:

 

— Я мясо брать не буду...