«Проблема в том, что государство пока не видит экономических выгод в сохранении естественных экосистем»…

— Несмотря на то, что Закон об особо охраняемых природных территориях при создании заказника ограничивает использование его природных ресурсов, на практике мы наблюдаем порой кардинально иную картину. Скажем, для сохранения уникальных растительных сообществ на заболоченной местности создается ООПТ. В ее положении, которое согласуется с землепользователями, прописывается, что добывать полезные ископаемые, в том числе торф, там нельзя. И вдруг близлежащее торфодобывающее предприятие, у которого подходит к концу сырьевая база, решает освоить месторождение на охраняемой территории. Сначала он забирает один кусок земли от заказника, через 5 лет — второй. В итоге спустя 15-20 лет приходим к тому, что ценные экосистемы, ради которых создавалась природоохранная территория, исчезают. Подобная ситуация складывается сейчас в отношении нашумевшего ландшафтного заказника «Ветеревичский», «Озеры», «Выгонощанское», «Докудовский», «Морочно». Изначально в их положениях был установлен запрет на добычу торфа. И, создавая заказники, прописывая их границы и режим охраны, мы предполагали, что сохраняем их природные богатства навсегда. Но потом оказалось, что стране резко понадобился торф, выходит постановление №794, которое требует оптимизировать систему особо охраняемых природных территорий и разрешить на некоторых из них торфодобычу. Интересно получается: одной рукой мы пишем в обосновании заказника запрет на освоение месторождения, а другой — если нужен торф, пожалуйста, можно вырезать участки из состава ООПТ. Налицо нарушение природоохранного законодательства.

Другой вопрос, как было принято это постановление. Оно учитывает только экономическую точку зрения, не беря во внимание экологический аспект. Документ согласовали Минприроды и Академия наук в лице Института природопользования. Однако любое правительственное решение должно приниматься как с позиции ученых, ратующих за торфодобычу, так и тех, кто выступает за сохранение биоразнообразия. Только в таком случае оно будет взвешенным и обоснованным.

На мой взгляд, если сделали бы оценку с учетом не только экономических, но и экологических, и социальных аспектов, положение дел было бы другим. Да, вероятно, на каких-то территориях и можно добывать торф. Скажем, там, где нарушена экосистема, или там, где разработка полезного ископаемого нанесла бы минимальный ущерб окружающей среде. Мы ведь понимаем, что предприятия должны функционировать, и в одночасье их закрыть — неправильно. Но вот принять позицию, что на болоте нам нужен только торф, а все остальное — растительность, птицы, звери — нет, мы не можем. Проблема в том, что зачастую все вопросы решаются не во благо природы. Государство не видит экономических выгод для себя в сохранении естественных экосистем.

Конечно, ситуация во многом переломилась бы, сумей мы экономически обосновать необходимость сохранения в целостности водно-болотных заказников. Тот ТКП по оценке экосистемных услуг, что подготовил БелНИЦ «Экология», хоть и содержит много неточностей, за неимением лучшего вполне можно было бы использовать. Кстати, описанную в нем методику расчета апробировали как раз на заказнике «Ветеревичский». Насчитали, что стоимостная оценка экосистем участка, на котором планируется добыча торфа, составляет более 10 млрд руб. в год. Но загвоздка в том, что эти доходы получаются как бы виртуальными. То есть, если добывая торф, мы сразу имеем отдачу в виде денег, занятости людей на производстве и т.д., то эффект от экосистемных услуг витает в воздухе. А материальные блага государству нужны сейчас, а не в отдаленной перспективе. Хотя, если сосчитать запасы клюквы на болоте и учесть, что собирает их местное население, налицо явный социальный аспект, который не брался во внимание при принятии постановления №794. Но опять же все это очень сложно оценить в денежном выражении. И пока не будет сделана такая оценка, не будет компромисса. Всегда найдется тот, кто захочет какую-то лакомую территорию прибрать к рукам, даже в обход законодательства.

В свое время, когда мы готовили предыдущую схему размещения ООПТ, острые дебаты за отвод земель разворачивались с Министерством лесного хозяйства, поскольку большая часть территорий находилась в его управлении. Борьба шла за доступ в заказники для заготовки древесины. И мы искали пути, как оптимизировать систему особо охраняемых природных территорий так, чтобы в суходольных лесах разрешить рубки, а на труднодоступных, заболоченных и избыточно увлажненных участках создать ООПТ. И, надо сказать, договориться на компромиссное для всех решение было хоть и сложно, но возможно.

Сейчас же ситуация с 8 фигурирующими в постановлении №794 заказниками повисла. Для того, чтобы юридически все было правильно, местные исполкомы должны иметь научное заключение о том, что данные экосистемы не представляют природоохранной ценности, участки можно вывести из состава ООПТ и на них разрешается добыча торфа. Только имея на руках такой документ, земельные службы вправе производить отвод земель. Но если на территории заказника растут редкие, исчезающие виды растений, занесенные в Красную книгу, которая обладает силой закона, на протяжении сотен лет формировались уникальные растительные сообщества, то обосновать с научной точки зрения необходимость изъятия этого участка мы не можем. Что и случилось на примере «Ветеревичского», где под торфодобычу хотят отвести 200 га. Учитывая, что глубина торфа на этой площадке около 4 м, естественно, произойдет подсушение всей остальной площади заказника. Самое простое, что случится — погибнут реликтовые растительные сообщества, пропадет клюква, и начнут полыхать торфяные пожары. Особо охраняемой природной территории наступит конец.

Схожая картина вырисовывается и в отношении ландшафтного заказника «Озеры». Он создавался ради сохранения разнообразных экосистем. Поэтому территория останется, но болотные массивы, которые являются неотъемлемым элементом природно-территориального комплекса заказника, исчезнут.

Разумеется, в отдельных случаях, когда, проведя обследование, мы видим, что на участке, который хочет изъять торфопредприятие, еще 40 лет назад был нарушен гидрологический режим, растительность трансформирована, отсутствуют редкие виды растений и животных, особо ценные экосистемы, тогда да, там можно изменить границы заказника, прописать компенсационные мероприятия и разрешить освоение. Однако такие исследования обязаны осуществляться до принятия каких-либо постановлений о добыче торфа на ООПТ. И инициировать их должно Минприроды.

Конечно, исполком может своим волевым решением и обоснованием острой экономической необходимости разрешить отвод земель. Но даже в таком случае должна быть сделана комплексная экологическая оценка. Торфозавод же в свою очередь обязан доказать эффективность торфодобычи. Если это будет абсолютно не выгодно, то зачем разводить сыр-бор?

Однако во всех этих прениях мы забываем о том, что торф — ограниченный ресурс. И уничтожать ценные экосистемы ради того, чтобы ненадолго продлить срок жизни торфопредприятию, которое уже сегодня пора переориентировать, мне кажется верхом недальновидности. Как бы избито не прозвучало, но мы должны думать о том, что оставим потомкам в результате нашей хозяйственной деятельности...