Бердвотчинг в «Дроздах»
Не бывает такого мороза, который не остановил бы птиц, но остановил бердвотчеров. Вот и мы в прошлое воскресение (было -9°С) в компании таких же холодостойких любителей природы отправились подышать свежим воздухом. Закутанные в шарфы и шапки, в теплых рукавицах и в не одной паре шерстяных носков, с фотоаппаратами и биноклями наперевес, наша компания неспешно двинулась вдоль Свислочи знакомиться с местными обитателями.
Зайцы ажурно исчертили следами тонкое снежное покрывало. И судя по количеству следов, ушастые должны были быть каждым кустом. А вот и нет! Русаки – зверушки осторожные и на глаза показываются только очень терпеливым следопытам. Зато у нас была рулетка Семена и зоркие глаза Славки; он нашел, наверное, самый длинный «прыг» зайца – 2,4 м – расстояние между ближайшими отпечатками задних заячьих лап.
Замеряем заячий прыжок
А меня еще кроты удивили – на белом фоне резко выделялись свежевырытые кротовины. Почему-то раньше даже в голову не приходило, что зимой они не спят, а вполне себе бодрствуют – ползают по своим ходам под землей, ищут червячков и иногда поднимаются на поверхность.
На реке нас ждал приятный сюрприз – 4 малые поганки и самочка гоголя.
В отличие от флегматичных лебедей-шипунов, нырковые уточки сторонились людей, активно ныряли и едва давали возможность их поснимать.
Зато прекрасной фотомоделью стала самая маленькая белорусская уточка – чирок-свистунок.
В отличие от кряквы, на крыле зеленое «зеркальце». У кряквы оно синего цвета
Как правило, чирки держатся от людей подальше, но эта малышка, видимо, переняла некоторые повадки крякв, с которыми плавала, нас совершенно не боялась и чистила перышки всего в паре метров от берега.
Вечно голодные кряквы, едва завидев нас у кромки воды, наперегонки бежали за угощением – овсяными хлопьями. В какой-то момент они, навалившись всей гурьбой, даже отломили здоровенный кусок льдины.
Мы же с чувством выполненного долга, отправились дальше – мороз стоять не велел – и вскоре напали на след какой-то мышки. Новоявленные следопыты аккуратно перешагивали через мышиную цепочку следов с росчерком посредине (росчерк – след от хвоста; значит, бежала не полевка, а мышь), тыкали пальцем в предполагаемые норки и пытались рассчитать протяженность ходов. Где-то высоко над нами, видимо, располагалась кузница пестрого дятла – ошметки шишек и веточек валялись на снегу, а между ними петлял мышиный наслед (все следы, оставленные зверьком). Остатки обеда дятла послужили хорошей добавкой к мышиному столу.
Нам повезло «выследить» еще одного маленького обитателя – кутору, или водяную землеройку. Самого зверька мы конечно, не застали. Зато следы, ведущие прямо в воду, явно указывали на свою хозяйку. В отличие от других землероек, кутора прекрасно плавает, ныряет и хищничает – охотится на рыб и даже птенцов некоторых водоплавающих птиц.
А вот крупные грызуны на реке принадлежат другому лагерю: бобрам-вегетарианцам. Их столовая растянулась вдоль всей реки. Семён Левый с удовольствием и аппетитом рассказывал, что погрызенные торчащие из воды ветки и тонкие стволы – это ужин, а толстое поваленное дерево со свежими отметинами зубов – это, скорее, зубочистка и «точилка». У бобров зубы растут всю жизнь, и им крайне важно грызть что-то твердое, чтобы стачивать отрастающие резцы.
Птичьи кормушки оказались самыми привлекательными – и для пернатых, и для нас. Большие синицы, лазоревки, московки, поползни, гаички сновали в ветвях близрастущих деревьев и неизменно возвращались к «накрытому столу» – очищенным семечкам подсолнечника. В мороз такая пища для птиц предпочтительней, не нужно тратить драгоценную энергию на очистку еды от шелухи. Подвешенный кусок несоленого сала приманил среднего дятла и хохлатую синичку. Взволнованные наблюдатели радовались как дети: надо же, гренадёрка и не самый распространенный дятел в одном кадре.
Срочно делаем фото!
Зимородок от фото отказался. Он прошмыгнул бирюзовой молнией, почти никем не замеченный, и скрылся из виду. Порыскав по берегу в поисках беглеца и осмотрев его присады, мы решили переключить внимание на более доступные цели, например, на птичьи гнезда, хорошо заметные в отсутствие листвы. Нашей добычей стали полупрозрачный домишко какой-то славки и крошечный, но крепкий домик черноголового щегла.
Семён Левый отковырял гнездо черного дрозда, но на сделанное с неимоверным количеством грязи довольно тяжелое гнездышко никто не покусился. Оно осталось зимовать у ствола «родного» дерева.
Деревья, кстати, тоже «отличились». Одно «укусило» другое за ветку.
А второе своей «полосатостью» напомнило Семёну черемуху Маака.
Правда, у Маака совершенно другой цвет коры. Нужно будет, когда появится листва весной, снова это загадочное деревце отыскать.
Несмотря на приличный минус, лесопарк был полон бердвотчеров. За пару дней «до» счастливчикам повезло встретить там длиннохвостую неясыть, и в «Дрозды» потянулась вереница желающих лицезреть редкую гостью.
Мы с совой разминулись. Может, в следующий раз?
Фото автора
Для того чтобы оставить комментарий, необходимо подтвердить номер телефона.
