Таежная повесть. Заключительная часть

Алексей и рыбалка

– Игорь Васильевич, расскажите, пожалуйста, какая рыба водится в ближайших водоемах, – как-то раз спросил Леша, сидя за столом и накладывая очередную порцию фирменного салата профессора. Леша оказался любителем рыбалки (как оказалось потом, он был в этом деле хорош).

– В ближайших озерах можно поймать черного окуня и щуку, а в реке – речную форель. Но за все время моего пребывания в Черной Реке ни одному моему ученику, а их было много, не удалось поймать ее, – рассказал Игорь Васильевич.

Леше захотелось исправить это. Добыть удочки и разные рыбацкие «штучки» оказалось легче легкого: все местные мужики – рыбаки, только рыбачат они чаще всего в море. А вот с наживкой дело обстояло сложнее. Все деревенские рыбаки используют в качестве наживки морского пескожила – того еще червяка! В крайнем случае сойдут и сети. Так обычно и поступают...

Под старыми досками и маленькими камушками, хорошо порывшись в земле, Алексей раздобыл парочку червяков. В час ночи кто-то громко хлопнул дверью, я открыл левый глаз и увидел Лешу, завернутого в плащ. С улыбкой он протянул руку, на которой лежала речная форель. Поймал Алексей в тот вечер несколько штучек, на завтрак хватило, угостили и профессора, который был удивлен и в то же время очень рад. В дальнейшем ходили мы на рыбалку регулярно, особенно наши девушки-красавицы любили составить Леше компанию. Правда, чаще посещали близлежащие озера – там клев был лучше: на 2–3 червяка можно было поймать 8–10 окушков. Так что рыба на нашем столе появлялась довольно часто.

Однако природа здешнего края давала нам не только ее. Север всегда славился ягодами: морошкой, брусникой, черникой и др. В основном они нами нещадно поедались, но иногда шли на приготовление варенья и чая. Море также угощало нас своими дарами – мидиями и ламинарией.

Мыс Песчаный

С первых дней мы начали бродить по тайге и побережью моря, посещать всевозможные места, где можно было понаблюдать за птицами, да и просто отдохнуть. Берега чернореченской губы преимущественно каменистые, но есть одно место, где берег усыпан мягким песком – мыс Песчаный. Здесь мы проводили достаточно много свободного времени. Дорога к мысу занимала полчаса. Прогуливаясь по ней, можно было повстречать очередное семейство кукш, а также самца овсянки-ремеза, который весьма самоотверженно пытался отвести от своих уже довольно взрослых птенцов. У самой дороги нашли себе пристанище впечатляющие валуны, муравейники с мой рост и «бородатые» деревья.

На мысу нас всегда радостно встречали громко хохочущие гагары (чернозобая и краснозобая), которые прилетали сюда поохотиться. Скопа периодически волновала стеклянную поверхность залива, выуживая из него рыбу. Постоянными обитателями мыса были и кулики-сороки, которые время от времени разбавляли своими криками хохот гагар. Через трубу удавалось понаблюдать за отдыхающими обыкновенными гагами, которые, прогоняя серебристых чаек, занимали лучшие места для ночного отдыха. Редкими гостями мыса назову полярных крачек, которые появились там всего один раз. Подкрепившись и набравшись сил, они отправились в свое далекое путешествие.

Медвежьими тропами

– Леша, здесь, наверное, человек двадцать прошло, – уверенно говорил я, шагая вприпрыжку по очень хорошей тропинке – настоящий кайф после каменистого побережья.

– Юра, откуда в тайге возьмется столько людей? Может, это студенты здесь ходили? Километрах в десяти от этого места располагается Беломорская биологическая станция МГУ, – размышляя вслух, Алексей все чаще начал оглядываться по сторонам.

Через километр он резко остановился, вслед за ним и я. Рядом с левой ногой лежали следы жизнедеятельности какого-то животного. Через некоторое время мы поняли, что их оставил медведь. Это нас определенно насторожило. Первым же движением руки я схватил свисток (очень хорошее средство против медведя), который нам вручил Игорь Васильевич. Я не выпускал этот свисток все время, пока мы шли по хорошо утоптанной медведями тропинке, которая бежала через густые заросли берез и ивняка. На этом пути не раз встречались и следы. Все боялись, но очень хотели увидеть живого медведя. Однако, к сожалению, а может быть, и к счастью, нам это так и не удалось. Зато повстречали медвежонка, который тут же кинулся наутек, когда на другом берегу губы заметил двух блуждающих натуралистов. А мы остались довольны непродолжительной встречей, пусть и без фотографий.

Таежное Беломорье

Туман радовал прекрасными видами. Полчаса назад стал слышен стук железнодорожных вагонов, который то затихал, то раздавался снова, точно хлопанье крыльев куропаток, – это едут рабочие из города. Рядом с домом чертополох гнется под тяжестью птиц, порхающих с места на место. Стряхиваешь с паутинных сетей последние капли росы, достаешь забытых вчера стрекоз (чаще других попадаются бабка арктическая, коромысло большое и камышовое), освобождаешь карманы от листьев. Именно так начинается обычное утро обходчика.

Иногда времени между обходами вообще не оставалось, а иногда его хватало только на то, чтобы присесть на крыльце дома, выпить кружку ароматного горячего чая. В такие моменты начинаешь чаще смотреть в небо, на фоне которого иногда появлялся орлан-белохвост, парящий не то над лесом, не то над очередным неизвестным озером. Ястреб-перепелятник вместе с дербником патрулируют деревню в надежде чем-нибудь поживиться. Нередкие гости в наших сетях, только не как «добыча». Мы также отметили еще одного хищника, который не совсем характерен для этих широт, – полевого луня. Несколько дней он летал вдоль линии электропередачи. Это было единственное место, где он мог нормально охотиться.

Несколько раз нам удалось выйти в море. Алексей здесь впервые увидел морских млекопитающих. Первое знакомство состоялось с морским зайцем (лахтаком), который загорал на камнях, потом купался, потом опять загорал и купался. Следующим видом стала белуха. Само животное в полном соответствии с его названием имеет белый цвет, а вот детеныши появляются на свет синими и только через год становятся серыми, а еще через пять лет приобретают белую окраску. Наблюдать за белухами можно часами.

Мы часто прогуливались по литорали. В приливно-отливной зоне на обнаженных камнях нашли себе приют морские желуди. Эти усоногие ракообразные определяют облик каменистой литорали северных морей. Под фукусом иногда прячутся пятилучевые морские звезды (красный астериас). Водоросли укрывают оставленных отступившей водой звезд, давая им влагу, которая позволяет дожить до следующего прилива. Реже на литорали встречается прозрачно-красная арктическая цианея и ушастая аурелия, которая запомнилась четырьмя фиолетовыми кольцами (это ее половые железы). Ну и куда же без пескожила, который является неотъемлемой частью литорали!

Очень впечатлили скалы, особенно те, которые обрывались в море. На одной из таких скал, в бухте биофильтров, имеется наскальное изображение мамонта. Появился этот рисунок в 1946 году, его автором является К.А. Воскресенский, один из основателей Беломорской биологической станции.

В отлив увеличивается и количество куликов (в основном это большие улиты, перевозчики, бекасы), которые любят покопаться в грязи своими клювами. Довольно часто на побережье можно встретить серых журавлей, они также не против полакомиться дарами моря. Из утиных в Чернореченской губе можно встретить средних крохалей, турпанов, лутков, гоголей и крякв.

Уже скоро деревня опустеет, ее окрестности покроются белым одеялом. Все чаще на небе будут появляться разноцветные краски северного сияния, солнце на полгода забудет эти края. Но всего через несколько месяцев жизнь вернется сюда, а вместе с ней, надеюсь, и мы.

Читайте также:

Таежная повесть. Часть первая
Наука в Черной Реке