Может, лучше не трогать?

Вопрос об ущербе, наносимом волком охотничьему хозяйству, поднимается охотпользователями регулярно.

Цифры вероятного ущерба озвучивались руководством БООР в том числе и на недавно прошедшей охотничьей конференции «Современные проблемы охотоведения и сохранения биоразнообразия». В частности, заместитель директора БООР Анатолий Моложавский привел цифры, что в год один зверь съедает примерно 2 тонны мяса. Это примерно 42 копытных животных. БООР и охотхозяйства отчитывались об интенсивной борьбе с хищником, как мере, направленной на снижение ущерба, одновременно признавая, что полностью уничтожить волка в республике невозможно. И действительно, численность волка в Беларуси оценивается как стабильная, несмотря на то, что в 2016 году в республике было добыто 1734 волка при оценке его численности в 1600 особей. 

Здесь сразу же важно отметить, что очень странно относить всех добытых волком животных в ущерб. Ущерб, в юридическом значении – это недополученная прибыль. К примеру, в Беловежской пуще, где волк не преследуется и где основной добычей волка является олень, почти половина добычи волка (45%) – это естественная убыль (Schmidt, 2014). То есть те животные, которые погибли бы сами из-за внутрипопуляционных процессов. Поэтому  возможный ущерб надо как минимум делить надвое. Эти же данные говорят, что в присутствии волка популяция его основной жертвы сохраняет способность к росту. И если, по словам того же Моложавского, по всей республике наблюдается рост численности оленя, то хватает и волкам, и охотникам. То есть в хозяйствах со стабильной или растущей численностью копытных волк вообще не наносит ущерба охотничьему хозяйству в юридическом значении этого термина. 

Явный ущерб, конечно, возникает там, где волк добывает домашних животных, то есть в области животноводства. В Беларуси такого практически нет, но в мире – есть. И здесь очень интересно вот что. В Испании анализ данных по ущербу от волков показал, что ущерб овцеводству положительно связан с уровнем преследования волка в предыдущий год. Другими словами, чем больше добыто волков в регионе в предыдущем году, тем больший ущерб животноводству от волков регистрируется в текущем (Fernández-Gil и др., 2016). 

На первый взгляд это парадоксальный результат. Чем больше преследование – тем больший ущерб. С чем это связано? Существует целый ряд предположений:

• разбиваются стаи (больше отдельных групп волков в регионе);
• нарушаются социальные связи;
• волки боятся и проводят меньше времени у жертвы (не съедают полностью).

Сходные результаты показаны в Северной Америке для черного медведя, волка и пумы.

Поэтому в дискуссии по управлению волком важно иметь в виду следующее:

1.  Потребляемая волком добыча в большом числе случаев не может считаться ущербом в юридическом значении. Тем более неграмотно относить хищничество волка к ущербу экологическому.
2.  Преследование волка на крупных природных комплексах, где его нельзя контролировать полностью,  может иметь эффект, противоположный желаемому, и приводить к росту количества жертв волка.

И вопрос к охотникам. А были ли у вас случаи, когда после изъятия нескольких особей из волчьей стаи, количество найденных жертв увеличивалось? Напишите в комментариях.