«Только разделение охотугодий между охотниками, а в идеале – замена законодательства, спасет от конфликтов, как в Толочинской РОС БООР»

- Ситуация в Толочинской РОС БООР сейчас у всех на слуху. Причин, почему она возникла, на мой взгляд, несколько. Одна уходит в прошлое, в систему ведения охотничьего хозяйства, которая существовала в Советском Союзе, где на 90% доминировало Белорусское общество охотников и рыболовов.

Если взять отчеты о численности животных 1990-х - начала 2000-х годов, вплоть до 2005 года, когда вышли указы президента о новых правилах охоты и о создании госинспекции охраны животного и растительного мира, и проанализировать, то мы увидим строгую закономерность: в разных хозяйствах очень маленькие лимиты изъятия. Того же кабана добывалось 10-20%, максимум 25%, тогда как в соседних странах лимит доходил порой до 100% от учетной численности. Можно смело утверждать, что 50-70%, а где-то и 80% от хозяйственного прироста диких животных приходилось на долю браконьерства, а не на долю хищников – аргументом, которым любили прикрываться охотники.

На самом деле в районах доступ к лицензиям на добычу копытных имело ограниченное количество людей, которые в обществе пользовались определенной властью, популярностью. И если выделялось, скажем, 10-15 лицензий на охоту на кабанов, то эти лимиты распределялись по отдельным бригадам.

В качестве примера приведу одно из охотничьих хозяйств Минской области. Оно имело небольшую площадь лесных угодий - 4000 га. Ежегодно там выделяли лимит добычи - 1 кабана и 1 косулю. И гонялись за этими кабанчиком и косулей с 15 мая до Нового года, чтобы закрыть отчетность на бумажках!.. В то же время на изгороди, которая была протянута под напряжением, ежегодно погибало не менее десятка косуль!

Численность в другом хозяйстве Минщины, БООРовском, по учетам в 2001 году показала 196 кабанов. А запланировали там на отстрел всего лишь 6 особей. То есть не 40, не 50, не 60 и не 100! Можно не сомневаться, что эти 6 лицензий получили лица, имеющие определенную власть.

Получается, что в охотничьих хозяйствах приличных площадей процент изъятия копытных был очень маленьким. А ведь 10 свиноматок дают приплод 50-70 голов. И куда девался остальной процент прироста? Полагаю, отстреливался браконьерским путем.

Такая ситуация всех в принципе устраивала, пока не последовала четкая команда президента навести порядок в охотничьей сфере. Были приняты новые правила охоты, создана госинспекция для контроля за ведением охотничьего хозяйства и борьбы с браконьерством. И это принесло свои плоды. Функции были переданы от Минприроды - Минлесхозу. К настоящему времени общими усилиями достигли большего порядка, чем был раньше.

Но сейчас опять все как бы притормозилось: дальнейшего развития не наблюдается. И здесь, возможно, кроется вторая причина, по крайней мере, если судить по ситуации в Толочинской БООР. Она заключается в том, что госорганами ежегодно доводятся все возрастающие планы по доходной части от деятельности охотничьих хозяйств. Требуют больше заработать валюты, больше доходов. Но угодья ведь не безграничны! И поголовье не может бесконечно расти столь быстрыми темпами! Чтобы вырастить трофейное животное, того же лося или оленя, надо минимум 8, а то и более 10 лет кропотливой работы. А у нас как? На те хозяйства, которые более-менее на плаву и справляются с поставленными задачами, вешают дополнительную нагрузку. Если в прошлом году оно принесло 105% по доходам, то в этом показатель выручки доведут до 130%. В результате, в хозяйстве уже нельзя добывать доведенное количество трофейных особей, а их отстрел все равно планируют. А не выполнишь план, значит, неугоден. Вот и получается, что нормальных секачей ежегодно в Беларуси становится все меньше и меньше, их почти уже не найдешь. То же самое касается трофейных лосей. Крайне проблематично становится найти и оленя с характеристиками на золотую медаль. Это не что иное, как перегибы политики по доходам.

Начали урезать количество разрешений на отстрел, ограничивать доступ в охотугодья – выросло возмущение местных охотников. Поэтому и возникла такая конфликтная ситуация в Толочине. Похожие на нее есть на сегодня и в некоторых других районах.

На мой взгляд, замена руководителя Иванова на Петрова абсолютно не решает проблему. Здесь необходимо искать другой выход. В первую очередь, со стороны руководящих органов должны доводиться взвешенные планы по доходам, бесконечно расти они не могут. А во-вторых, нужно удовлетворить пожелания всех белорусских охотников в доступе на охоту на копытных. Особенно это касается местных охотников, проживающих на конкретных территориях.

В этой связи было бы разумным с помощью материалов охотустройств распределить охотничьи угодья. Субаренда в республике запрещена. Поэтому здесь необходимы другие договорные пути, где определенный процент территорий, как лесных, так и полевых, был бы выделен специально для иностранных охот, для приезжих охотников из других городов – Минска, областных центров, а часть угодий закреплялась бы за охотниками, проживающими в данной местности.

И не потребуются какие-то обширные территории. Успешный опыт других стран доказывает, что даже в небольших охотхозяйствах, площадью 1000, 2000, 3000 га лесных угодий и столько же полевых, можно без ущерба для воспроизводства изымать десятки голов копытных. Тем самым местные охотники были бы вполне удовлетворены.

Доходную часть охотхозяйства делали бы на остальной территории, где вели бы хозяйствование. Естественно, часть площади необходимо сохранять, как воспроизводственные участки, зоны покоя и т.д.

А за счет охоты с участием иностранных граждан можно было бы снизить цены для коренных охотников, которые проживают на данной территории, удешевить путевку на копытных, разовое разрешение на добычу того же кабанчика. Но это не относится к стоимости трофейных животных. Трофеев все равно на всех не хватит, поэтому цена здесь должна быть повышенная, хотя для белорусского охотника ее необходимо сделать более доступной, чем для иностранного. Но на редкие виды животных, если в хозяйстве всего лишь несколько лицензий на лосей, оленей, не исключено, что надо где-то уравнять стоимость или выделить небольшой процент для местных охотников, скажем, одного лося или одного оленя трофейных качеств. И пусть охотники вытягивают право на его добычу  или по жребию, или по лотерее, или каким-то другим способом. Главное - надо более гибко решать интересы всех сторон.

Что-то подобное с тем, что сейчас происходит в Толочинской РОС, было и на базе нашего хозяйства. Но мы пошли по следующему пути: предложили местным охотникам на добровольной основе разбиться на бригады, и за каждой в устной форме закрепили участки лесных угодий для охоты на копытных. Прошло несколько лет, и плотность кабана, да и косули, в этих угодьях стала самой высокой. Все потому, что охотники начали чувствовать себя хозяевами. В их интересах стало увеличивать численность животных. Как результат, уменьшился процент браконьерства.

К слову, белорусское законодательство слишком попустительствует, позволяя человеку, несколько раз попавшемуся на нарушении правил охоты, причем на грубом, например, на незаконной добыче копытных, и дальше числиться в рядах охотников. Максимум, что ему грозит, – 3 года лишения права охоты. Притом что буквально год назад, до принятия нового закона об оружии, за незаконную добычу копытного могли запретить охотиться в течение 5 лет. Если человек неоднократно доказывал, что он ворует, доверять таким людям оружие просто абсурд!

Более того, за грубое неоднократное браконьерство надо пожизненно лишать права охоты! Это же не кусок хлеба отнять! Пусть гуляет по лесу, собирает грибы, рыбу удочкой ловит. И не надо верить басням о перевоспитании! Таких людей обычно трудно перевоспитать! Они опасны, особенно для тех, кто занимается охраной угодий. Ведь не случайно возникают ситуации, когда инспекторов убивают при исполнении их служебного долга - защите животных, устраивают поджоги домов. Таких людей не должно быть в рядах охотников и точка!

Почти в каждом хозяйстве каждого района есть неисправимые браконьеры. Они по жизни, какие условия им ни создавай, будут браконьерствовать. Например, если раньше человек привлекался к уголовной ответственности за воровство машины, но тем не менее он является охотником и спокойно пребывает в лесу с ружьем, можно только догадываться, как он там охотится, насколько добросовестно соблюдает правила охоты.

Большие надежды в этом были на новый указ. Ожидалось, что после введения новой редакции правил охоты все кардинальном образом поменяется. Но этого не произошло. Элементарный пример: охота на зайца. В некоторых охотничьих угодьях их уже и нет вовсе, а охотиться можно целый сезон 4 дня в неделю. Охотхозяйство не вправе внести поправки, так как правила регламентируют порядок проведения охоты и ношения оружия. Единственное, райисполкомы могут ограничить сроки охоты и виды боеприпасов.

Я разговаривал с литовскими и польскими охотниками: у них по закону охотиться на зайца можно 2 месяца, по субботам и воскресеньям. Но по факту получается гораздо меньше дней. Как рассказывал мне один поляк, в его охоткружке охота на косого разрешена только 6 дней в году. И так решили сами охотники. Просто они чувствуют себя хозяевами, и, чтобы не причинить ущерб природе, приходят к выводу, что надо ограничить добычу этого зверя.

У нас же под маркой «на зайца» неизвестно, какая охота проходит. Ведь законодательство не запрещает иметь при себе пулевые патроны и патроны с картечью. А при том уровне сознания большинства охотников (ведь многие считают себя обиженными!) вот и получается массовое браконьерство в стране. И это не единственный упрек нашим госорганам, руководящим охотой, и законодателям, которые разрабатывают правила охоты.

Добавлю лишь, что ни группы инспекторов, ни штатные работники охотхозяйств не принесут тех ощутимых результатов, которые может принести одна строчка в законодательстве. Поэтому недоработки в законодательной базе необходимо устранять.