Владимир Карчевский: «Я – участник больших перемен»

В июне 2012 года волею судеб я попал в охотничье хозяйство «Красный Бор». Рекомендовал меня Игорь Александрович Лутковский, а собеседование проводил и на работу брал лично Николай Николаевич Воробей.

До этого я был охотоведом в охотхозяйстве «Лебединое» в Полоцком районе. Деятельность там была организована по-иному: другие требования к эксплуатации охотничьего хозяйства, другие мерки – и вообще на многое совершенно другие воззрения. Основным было коммерческое направление, проведение охот. Мы даже как-то были первыми в стране по плотности кабана и, соответственно, по объему отстрела.

Я пришел в «Красный Бор» как раз в тот период, когда стремительно стартовало его бурное развитие. В сентябре началось строительство охотничьего вольера, довелось в этом активно участвовать, претворять проект в жизнь. Вольер соорудили за два месяца, и уже в конце ноября – начале декабря привезли в него первых животных: муфлонов, ланей, оленей. До этого олени, причем вольные, были только в урочище Ардавские. Уже в 2013 году началась работа по воспроизводству в охотничьем вольере, в то же время построили вольер для передержки в Ардавских.

Весной было принято решение по заселению зубров, я лично ездил в Беловежскую пущу, где мы отбирали первую партию животных. Привезли 17 особей. Летом мы получили от этих животных первый приплод, осенью следующего года заключили договор на поставку с хозяйством «Озеры», те зубры были более представительные, хотя и более «дикие», их отлавливали в природе. Кстати, я ощутил, что отношение к зверю в «Озерах» куда лучше: подкармливали его и яблоками, и морковкой, и капустой.

Зубр – диковинный для наших мест зверь! Радовались ему искренне, целое лето я ходил, наблюдая за малышами…

В 2013-м опять завозили ланей-оленей-муфлонов, уже в большой вольер, увеличивали поголовье, искали представителей достойной крови, чтобы улучшить популяцию.

В 2014 году создали самую северную вольно живущую популяцию зубра, выпустив на волю около 50 особей. Животные сразу же разбились на группы: беловежские отделились от озерских. Они с самого начала были обособлены. Хотя между самцами разных группировок время от времени проходили турниры, и даже в вольере в связи с этим как-то был летальный исход.

На сегодняшний день у нас порядка 135 голов, популяция прогрессирует! Хорошая рождаемость, много самок.

У туристов сегодня наш зубр – главный «конек», номер один, вызывает неизменное восхищение. Ведь это бренд Беларуси, в том числе, и один из брендов «Красного Бора».

Площадь хозяйства увеличивалась, мы укрупнялись, присоединялись новые территории, животных становилось все больше. Сегодня по меркам страны – мы крупное охотхозяйство, серьезное предприятие. И тип угодий разный, и площадь нешуточная. Соответственно, увеличился объем работы во всех отношениях: и биотехнические мероприятия, и охрана, и организация охот.

Лично я, образно выражаясь, прошел через все «круги ада», для меня нет того, с чем бы я не мог справиться. Двигался поступательно, учился, преодолевая различные уровни.

Могу организовать все виды охот. Конечно, нельзя быть богом во всем: что-то делаю лучше, что-то хуже. Некоторые виды охоты сложней, где-то я слабее, но могу только сказать одно: я чувствую себя уверенно. И постоянно призываю наших егерей: надо учиться говорить клиенту «нет». Не всегда можно и нужно добывать первое же увиденное животное. Я четко знаю, что в хозяйстве зверь есть, и именно такой, какой нужен охотнику – не стоит торопиться стрелять с мыслью: «А вдруг больше ничего не будет?!»

Егерь должен владеть ситуацией полностью и понимать, на что он сам способен и что может предложить охотнику. Это немаловажно, клиент должен чувствовать твою уверенность.

Хорошая тенденция, когда клиент возвращается не просто на охоту, в твое охотхозяйство, а к конкретному егерю. Штат должен быть укомплектован именно такими сотрудниками. Охота должна запоминаться не только трофеем, ведь не всегда он как итог, но и предоставленными возможностями, а также душевностью, комфортом, общением.

Приятно, когда на международных охотничьих выставках, в которых мне приходилось участвовать, к нам подходят уже как к хорошим знакомым. Название «Красный Бор» сегодня у многих на слуху. Импонирует, что к нам хотят вернуться, записываются на охоту. Это говорит о том, что наши клиенты находятся под позитивным впечатлением, и среди них есть истинные фанаты «Красного Бора».

Но вернемся непосредственно к вопросу охоты. В заявке представители европейских стран, как правило, четко прописывают необходимый трофей, его вес. А дальше уже подключается наш профессионализм. Опыт приходит со временем, этому надо учиться годами. Но уровень каждого охотоведа или егеря во многом зависит не только от его личных усилий, но и от общих тенденций развития хозяйства, в котором они работают. Я могу с уверенностью сказать, что в «Красном Бору» шикарные возможности для профессионального роста!

Мы занимаемся в основном трофейной охотой. Она подразумевает серьезные затраты, иногда не запланированные. Например, один зарубежный охотник добыл трофейного лося, и цена оказалась несоизмеримой с его финансовыми возможностями. Пришлось пойти на уступки, компенсировать по каким-то другим позициям.

Как правило, 99% охотников в подобных случаях винят егеря. «Он сказал, стреляй, это тот лось, что тебе надо». Но ведь ты сам себе – «суд в последней инстанции», нажимаешь на курок. Ты же не выстрелишь в человека, что бы тебе ни говорили!

В «Лебедином» был комичный случай. Приехали как-то из московской мэрии представители армянской диаспоры на загонную охоту на лося, человек 8–10. Люди не бедные, руководители разного ранга. В процессе добыли лося пять на шесть. Там было заведено прайс-лист отдавать клиенту в конце пребывания. Я ненароком при этом присутствовал, и тот, кто добыл зверя, прочитав, сколько это стоит, выругался: «На кой мне эта кость за такие деньги!»

В «Красном Бору» был похожий случай с оленем. Заказчик хотел трофей на 12 килограммов, а получил на 14 – это серьезные деньги. Я видел, как его терзали противоречия: с одной стороны, он доволен, а с другой, крайне озабочен непредвиденными расходами. Но по истечении суток, когда произошло торжественное взвешивание, когда поздравили коллеги, восхищаясь его трофеем, он постепенно вжился в роль «триумфатора», и настроение поменялось: он понял, что такое на самом деле случается лишь однажды в жизни. Не все измеряется деньгами.

…Фотографировать в «Красном Бору» я начал сперва для работы, чтобы зафиксировать какой-то момент из жизни животных, произвести оценку их селекционных и трофейных качеств. Сейчас с фотоаппаратом не расстаюсь никогда. Здесь нет сезонности.

Фотография, конечно, очень помогает при оценке трофея. Если сделать хороший снимок на нормальном расстоянии, то потом, увеличив его на компьютере, можно рассмотреть все детали как на ладони!

Другой раз, глядя в бинокль, ты не всегда можешь дать четкую оценку. А наша фотоаппаратура – техника довольно-таки серьезная – помогает все детально рассмотреть. Взять недавний случай. Например, за трофеем собиралась приехать группа охотников, а был уже декабрь, не лучшее для этого время. Кое-кто высказал сомнения, что у нас это возможно на тот момент – и я специально сфотографировал таких трофейных животных с рогами.

Сегодня как объекты фотографии мне стали интересны природа, пейзажи, анималистика. С природой вообще приятно работать – остается позитивное впечатление.

Когда получается хороший кадр, это всегда радует.  А навыки профессионала-охотоведа, бесспорно, мне в этом помогают. Понимаешь порой, что сделать хороший снимок ничуть не проще, чем застрелить зверя. А финал… Финал радикально иной. Или ты повесишь на стену рога или другой трофей, или – в рамочке фотографию животного, которое осталось жить, но ты успел его запечатлеть для истории. Согласитесь, увлекателен сам снимок  живой природы, который ты можешь потом, спустя время, посмотреть и оценить. Можешь мысленно вернуться в те моменты и пережить их заново. Другой раз сажусь и начинаю листать снимки.

Фото Владимира Карчевского

Короче, фотография, получается, необходима мне и для работы, и для души. Это та же охота! Хороший кадр сделать даже в чем-то сложнее, потому что выстрел можно произвести и с расстояния 50–100 метров, а здесь же надо войти в контакт со зверем. Этому контакту часто предшествует долгий процесс скрадывания. И когда достигается какой-то (конечно же, положительный!) результат – это тот же адреналин, который получает охотник! Только куда круче.

Мне интересно собрать в одну панораму как можно больше животных. Ловлю объективом табунки косуль. Сейчас много орланов-белохвостов, это тоже интересная модель. Всегда снимаю лосей, особенно самцов, чтобы понимать перспективы и оценить потенциал. Животные ведь все равно придерживаются определенных участков, и в данном случае документальная фотография – это большое подспорье в работе.

Фото Владимира Карчевского

К сожалению, много зверя сегодня гибнет под колесами, на Юховичской дороге в этом году загубили под десяток лосей, в основном это делают фуры.

А лося вдоль дорог держится много, похоже, их привлекает солевая смесь, которой обрабатывают дорожное покрытие: однажды по пути от Стрелков до Кохановичей я насчитал 16 лосей!

Недавно проехал вдоль границы по российской территории: там процветает браконьерство, иначе не скажешь. Наблюдал такую картинку: стоят аншлаги «Проезд запрещен», охраняемая территория, а по снегу на перекрестке написано «Лось там», нарисована голова зверя с рогами, под ней подпись: «Макар» – и стрелка, указывающая, куда ехать за добычей. Знаю я этого Макара, местный браконьерский авторитет. Непотопляемый: его уже однажды взяли с поличным, в машине с карабинами и мясом, так в ходе следствия выяснилось, что сосед «украл у сына карабин, застрелил лося и заставил» Макара загрузить мясо и вывезти, как вам такая версия?! Беда в том, что у них охрана запугана, у всех дома поджигали. Начальнику охраны нацпарка я тогда сказал: «Вы продолжаете жить в 1990-х!».

В свете того, что сейчас идет разговор о создании международного природного резервата «Заповедное Поозерье», это будет совместная особо охраняемая территория, надо ужесточить отношение к браконьерам. Почему мы навели у себя порядок, а они не могут? Надо привлекать к этому общественность, нельзя наблюдать со стороны.

Хочу заметить, что к нашей работе нельзя подходить как к простой службе. Ее надо любить всей душой, относиться творчески! Годы, конечно, берут свое, будь мне столько, сколько было, когда я сюда пришел, да при сегодняшних наших возможностях, – я бы вообще не спал!

Записала Наталья ПЛЫТКЕВИЧ