Родительский инстинкт ласточек помог выводку горихвостки

Теплое, мягкое лето. Июнь. Пора отпусков и отдыха у людей и, пожалуй, самая напряженная пора у многих видов птиц. Время, когда со всех сторон, в городе и в лесу, в поле и на болоте доносятся пронзительные голоса птенцов, просящих очередную порцию заветного лакомства.

День первый

Был обычный июньский день, когда я в очередной раз наведался в строящуюся недалеко от нашего города усадьбу. Встретив хозяина, я был озадачен необычной новостью. «В гнезде происходит что-то непонятное. Какая-то птичка пытается кормить птенцов, а ласточки ее прогоняют», – сказал Александр. Я удивился и с некоторым недоверием пошел к уже знакомому мне гнезду горихвостки-чернушки. Его я нашел еще во время насиживания птицей кладки, поэтому снимков не делал. Минут через десять картина стала ясна – и от этого еще более непонятна. Заглянул в гнездо, там выводок из шести желторотиков горихвостки.

Позвонил специалисту и узнал, что случай весьма редкий в своем роде. Скорее всего ласточки потеряли свою кладку и принялись помогать другим, таким образом реализуя свой родительский инстинкт. Обошел дом вокруг и… Действительно, с другой стороны под крышей обнаружил упавшее гнездо и рядом с ним одно разбившееся яйцо.

Все стало ясно. Принимаю решение задокументировать это интереснейшее событие до его логического завершения.

День второй

Следующего утра я ждал, как никогда раньше. С вечера меня просветили о подобных историях. Оказалось, что это случай так называемого «помощничества» у птиц. Бывает несколько разных его видов, и описывать здесь их нет смысла. Скажу лишь только, что все они весьма редки, а именно в таком исполнении, возможно, вообще случилось впервые.

Приехал на рассвете и стал наблюдать за этой «Санта-Барбарой». Забегая вперед, скажу, что этот день выдался самым тяжким в плане родительского труда. И родные, и приемные (а скорее крестные) родители без устали носили разнообразнейший корм малышам, чему те были несказанно рады. При этом ласточки не забывали прогонять горихвосток и попеременно дежурили у гнезда, лишь изредка улетая вместе. Родные родители довольствовались этим отсутствием и максимально быстро кормили карапузов. Все это сопровождалось тревожными криками и тех, и других.

Ко мне птицы привыкли очень быстро и спокойно подпускали на расстояние трех метров. Так мы и разместились: птицы в одном уголке террасы, я по диагонали в другом.  Несколько часов я наблюдал за их жизнью. Кормежка, уборка отходов, охрана, мелкие стычки, отдых, волнение – все это чередовалось с завидным постоянством.

День третий

В воскресенье я наведался к гнезду ближе к обеду. Недолго понаблюдал за своими друзьями, сделал несколько кадров и решил сильно им не мешать, лишь изредка подглядывая за ними со стороны. Две пары родителей все так же активно ухаживали за птенцами, которые росли «как на дрожжах» и уже стали покрываться пухом и мелкими трубочками. Прилетала на ревизию и пара ласточек-соседей, слепивших гнездо на домике у соседнего озера. Их визиты, конечно же, резко пресекались «крестными».

День четвертый

После работы я сразу же рванул за город. «Как там потомство? Все ли хорошо?» – лишь такие мысли терзали меня весь рабочий понедельник. Так спешил, что забыл взять фототехнику. Пришлось довольствоваться парой кадров на телефон. Крохи заметно выросли. Два отца и две мамы – это по калориям сопоставимо с одной любящей бабушкой. Пух покрыл уже все тело, и трубочки стали напоминать настоящие перья. Этим вечером взрослые уже не так часто кормили их. Или я попал во время «тихого часа», или просто так надо, но за час, проведенный у гнезда, я наблюдал лишь два прилета родителей с кормом.

День пятый

Этот день можно описать теми же словами, что и предыдущий, лишь увеличив размер малышей и длину перьев. Птенцы стали осторожнее и на мой палец больше не открывали клювики, а дружно прижимались к гнезду и замирали. Ну, а между делом в старой бобровой норе у дома мы нашли провалившегося туда ежа и спасли его.

День шестой

«Грибки» заметно выросли (вчера хорошо промочило). Пытаются махать новыми перьями. За родителями следят уже не только на слух, а вовсю подглядывают, дружно поворачиваясь в сторону прилета мам и пап.

Этот день запомнился интригующим моментом, возникшим при обсуждении моих снимков на странице в одной из соцсетей. Дело в том, что у моей пары горихвосток не оказалось ярко выраженного самца с присущим ему черным цветом. И это создало у некоторых мнение о не совсем традиционной семье у этих птиц. Я же склонился к тому, что отец еще молодой (скорее всего второго календарного года), потому и не окрашен, как положено настоящим самцам. А тем временем на соседней туе подрастает выводок из пяти коноплянок. Такой вот сплошной детский сад в птичьем мире.

День седьмой

Добравшись к своим друзьям, обнаружил одного из птенцов на полу. Живой, но очень слабый, он лежал на спине в щели пола, упав (а скорее был выброшен более крепкими) с высоты более двух метров. Рискнул, немного расшевелил, капнул в клюв две капли воды и дал съесть небольшого кузнечика, рефлексы у малыша сохранялись. Вернул обратно в гнездо, понимая, что шансов у него очень мало. Самый слабый часто оказывается «за бортом», выживает сильнейший...

День восьмой

На нервах. Не ездил. Решил взять паузу в надежде на хороший исход.

День девятый

С надеждой подошел к домику и... Птенец снова на полу. «Хоть бы живой», – промелькнула единственная мысль. И тут раздался молодой, такой зычный, щелкающий треск. Живой, бедолага. Шестой лишний, дважды выпавший, самый маленький, но живой. Родители его активно кормят, но уже только родные. «Терпи, друг, скоро на крыло!» 

Малыш оказался благодарным моему спасению и, вопреки всему, выжил. Возмужал. Спрятался в относительно безопасном уголке и настойчиво выпрашивал корм, чередуя с паузами на отдых. В жизни «на полу» я обнаружил один или даже два неоспоримых плюса: во-первых, птенец получал больше корма, чем братья; во-вторых, он перестал чесаться, т.к. в гнезде и вокруг него с каждым днем становилось все больше мелких паразитов, ощутимо беспокоящих его обитателей. Этих паразитов можно будет увидеть в конце небольшого видеоролика, который я прикрепляю бонусом к этой статье. Букашек расплодилось так много, что, кажется, будто стена ожила, а, притронувшись один раз к ней рукой, я потом долго пытался стряхнуть сотни запрыгнувших на меня «гостей».

День десятый

На моих глазах один за другим птенцы дружно вышли из гнезда, ставшего для них уже слишком тесным. Полностью оперившиеся, почти как взрослые, они молча сидели и вполне осмысленным, серьезным взглядом осматривали свои будущие владения. Две мамы и два отца усердно и без устали продолжали кормить своих чад, практически забыв про некогда возникавшие конфликты.

День одиннадцатый

Гнездо встретило меня тишиной. Улетели. На террасе пусто. Пришлось искать по кормящим взрослым. Нашел. Двое метрах в пятнадцати на пирсе, под лодкой. К ним то и дело снуют горихвостки, а сверху патрулируют ласточки, но уже без возможности покормить. Сделал несколько снимков, ушел. Третьего нашел метрах в пятидесяти на старых ульях. Остальные спрятались еще надежнее – не нашел. Родители-горихвостки теперь посещают несколько точек на участке, назовем их явками, а паролем служит все тот же просяще-требующий щебет птенца. Такое вот у меня состоялось одиннадцатидневное знакомство с удивительной птичьей семьей.

А тем временем в соседней дуплянке один за одним вылупилось восемь карапузов большой синицы.

P.S. Ну, а на шестнадцатый день меня все еще ждал один из птенцов. Знаю, конечно, что не меня, а новую порцию вкусностей от родителей…