Сказ про глухаря-некрофила и беременную свинью

Чем хороша фотоохота? Тем, что, выезжая из Минска, ты никогда не знаешь, каким будет результат. Особенно это актуально при съемке на глухарином току. Казалось бы, за двадцать лет фотосъемки ты уже стал профессионалом в этом деле, тебе помогают лучшие специалисты, строят на токах домики и ставят палатки, ты выбираешь идеальное время и состояние погоды, но ничто не может гарантировать успех. Потому что не всегда можно добраться до тока. Потому что необходимо угадать момент и организовать фотосъемку в самый пик токования. Потому что глухарки даже при активном токовании самцов могут не прилететь. А если прилетят, то могут сесть далеко от твоего шалаша или палатки. А еще на ток могут нагрянуть охотники и все испортить, глухарей может распугать рысь, может усилиться ветер или пойти дождь. В этой неопределенности и желании победить, наверное, и кроется огромный интерес профессионалов к съемке глухарей. И Виктор Козловский, и Кястутис Чепенас, и я в обязательном порядке в середине апреля планируем поездки на глухариный ток.

Но в этом году весна очень ранняя. Уже 4 апреля Кястутис фотографировал у Дмитрия Шамовича, и на току было множество глухарок. Я не мог бросить работу, поэтому выехал только 9-го. По дороге недалеко от Полоцка сфотографировал молодого лося.

Заметил его на краю поля. Лось явно хотел перейти дорогу. Я, как обычно, проехал чуть вперед, развернулся и потихонечку вернулся назад. Лось стоял на том же месте, а возле меня остановился еще и белый микроавтобус. Подождали минут десять, лось начал приближаться. Но очень настороженно. Моросил мелкий дождь, лось принюхивался, принюхивался, микроавтобус уехал, лось свернул в лес. А дождь продолжался. Если бы у меня не было метеопрогноза на завтрашнее утро, то ни о какой фотосъемке глухарей и думать бы не стоило. В дождь и сильный ветер глухари не токуют. Но я верю метеорологам, поэтому еду спокойно. Прекрасно знаю, что не будет на току и охотников: в охотхозяйстве «Красный бор» для фотографов дикой природы выделен специальный ток. Я делаю фотоальбом о хозяйстве, Игорь Бышнев снимает фильм, там же Дмитрий Шамович проводит свои научные исследования.

Обычно глухари начинают прилетать на ток около восьми вечера. Но у Шамовича есть один активист, который «припирается» ровно в семь. Поэтому нам нужно в половине седьмого уже сидеть в палатках.

Успеваем. Дождь прекращается. Воспринимаю этот факт как должное и настраиваюсь на утреннюю фотосъемку. Но не так легко настроиться, когда ты постоянно просыпаешься от холода. Думаешь не о глухарях, а о том, что неправильно оделся, что спальник второй остался в машине. Но деваться некуда, надо ждать рассвета. Мы уже привыкли к нашему току в Витебском районе, там глухари садятся очень плотно и совсем рядом с шалашом. Здесь садились далековато. Но кто знает, как они токуют?

Светает. Меня поражает тишина. Обычно в пик токования жизнь бурлит, отовсюду слышится пение самцов, то и дело происходят драки, а когда появляются самочки и садятся на землю, начинается вообще что-то невообразимое. А сейчас тихо, неужели токование уже закончилось?

Вдали на горке в токовой позе замечаю одного глухаря. Вроде токует. Но как-то странно. Без всякого движения глухарь стоит по две-три минуты, как будто тоже прислушивается. Затем все-таки начинает движение в мою сторону.

Метров сорок прошел, фотографировать уже можно. Я понимаю, почему токование его показалось странным: нет второй фазы песни. Звучит только: «Тэк, тэк…» Дальше глухарь прислушивается. Но постепенно приближается к моей палатке.

Вскоре птица уже не может влезть в кадр. Я тихонечко снимаю телеконвертер, для съемки уже достаточно и 400-миллиметрового объектива. Тем более, чучело глухарки я положил еще ближе, самец должен к ней подойти! Вообще-то глухаркой трудно назвать те ошметки, которые остались от чучела. Его уже неоднократно «имели» другие петухи. Дима вообще предлагал спрятать его за деревом, чтобы не портить кадр, а снимать только глухарей, которые должны кружить вокруг. Но я решил строить кадр по-своему. И не ошибся: в течение часа действие продолжалось как на сцене.

Но вначале петух заметил наше подобие чучела.

Приблизился к нему.

И, как обычно, взобрался наверх.

Странные у меня были ощущения. С одной стороны, жалко глухаря, которому подложили такую обманку. С другой, не покидала мысль: а что же дальше будет?

А дальше глухарь то отходил, то вновь приближался к чучелу.

Он имел его то сзади, то спереди. Все делал правильно, но никак не мог понять: чего это самка не встряхивается после сеанса любви, как все остальные, а продолжает лежать?

Вот, похоже, он задает этот вопрос мне.

А здесь наклонился над раздолбанной головой самки: «Что тебе еще надо, дорогая?»

«Еще разок? Пожалуйста!»

И эта процедура повторялась раз восемь! Глухарь кружился вокруг чучела более часа. Я надеялся, что к нем у приблизится другой петух, что за мою «красавицу» начнется драка, но этого не произошло.

В конце концов горе-любовник ушел на свой токовой участок. Понял он, что его обманули? Не знаю, скорее всего, удовольствие он все-таки получил. Это же лучше, чем трепыхаться все утро в сетке. Другой петух попался возле Диминой палатки еще в темноте. Но мы сидели до тех пор, пока ток не покинул последний глухарь.

А дальше нужно было выпутать птицу из сетки.

Замерить величину клюва, крыльев, хвоста.

Повесить радиоошейник и...

...выпустить глухаря на волю.

Теперь за этим и другими глухарями Дима будет следить, анализировать их поведение, надеюсь, делать какие-то научные открытия.

Я же просто фиксирую уходящего с радиоошейником глухаря. Когда еще такое сфотографирую?

Дима в это время проверяет другие ловушки и приносит к своей исследовательской палатке еще одного петуха. Процедура повторяется: нужно окольцевать, произвести замеры и выпустить.

Но этот глухарь оказывается каким-то ненормальным. Он не убегает, он прячется в Диминой палатке!

Дима поднимает полог палатки, но птица все равно бегает вокруг нее.

Ловим петуха вдвоем и уносим подальше в лес.

Глухарь укрывается под ближайшей елочкой. «Ничего, отойдет, – говорит Шамович. – Бывает у птиц такая реакция...»

Все, утренняя фотоохота закончена, но мне для фотоальбома об охотхозяйстве «Красный бор» еще нужны лесные дебри.

Недалеко от Диминой усадьбы есть шикарная бобровая плотина. Хочется сфотографировать перепад воды, но мешает собственная тень. Приходится отложить фотосъемку на пару часов.

Возвращаюсь к плотине, выбираю ракурс получше и... проваливаюсь в яму. Было бы чуть поглубже – утопил бы в очередной раз фотоаппаратуру. А так просто переобуваюсь и продолжаю фотосъемку.

Вот лужа на лесной дороге.

Ель-многоножка

Последние льдинки

Вечером к Шамовичу приезжают Игорь Бышнев и Анатолий Клещук.

Вот он, исторический момент: белорусские фотоохотники отправляются на фотосъемку глухарей. Когда-то мы с Игорем Бышневым добирались до тетеревиного тока на велосипедах, а теперь каждый фотограф приезжает на собственном джипе. Не зря работали все эти годы...

Забираемся в палатки. Ждем прилета глухарей. Закат вечером классический: тихо, прохладно. Я на этот раз беру дополнительный спальник, одеваю термобелье и практически не ощущаю холода. Очень хочется продолжить эксперимент с глухарем: на том же месте выложил пластиковую глухарку. Вдруг любовная ситуация повторится?

Светает. Глухари начинают токовать. Но далеко. И снова не активно. То же самое происходит и у Бышнева. Результата нет. Мне удается сделать только один кадр, когда глухарь взлетел на дерево.

Пластиковая глухарка тоже никого не дождалась.

Не сработало и настоящее чучело глухарки под сеткой: Диме петухов поймать не удалось. Мы думаем, что ток уже закончился, но сразу же меняем свое мнение, когда приходим к Клещуку. В очередной раз мы убеждаемся, что закон новичка действует безотказно: впервые оказавшись  на глухарином току, он видит и драки, и спаривание. И не только видит, но и фотографирует.

Нам остается только поздравить коллегу и пожалеть, что не те палатки для фотосъемки выбрали: все основное действие происходило возле домика, в котором не ночевал никто!

Игорь и Анатолий решают остаться еще на одно утро, у меня запланирована встреча с владельцем охотхозяйства, поэтому приходится довольствоваться другими сюжетами.

Вот вчерашняя лужа на дороге. Другое время дня, другой свет и совершенно другие снимки.

Последний лед продолжает таять. В нем можно углядеть самые разные сюжеты. Здесь, например, отчетливо виден ледяной поцелуй.

А здесь продолжение жизни на старом упавшем дереве.

Едем с Игорем Бышневым снимать в вольеры. Сначала застревает он, приходится вызывать трактор. Потом в тракторе нуждается и мой застрявший автомобиль. Увы, это будни для природных фотографов: на колеса налипает столько глины, что ехать невозможно. Приходится несколько раз останавливаться и подручными средствами очищать колеса. Но это позже. Пока же я пытаюсь сфотографировать оленей у подкормочной площадки.

Сижу два часа. Олени не выходят. Зато перед самой темнотой появляется беременная свинья. Вот это уже интересно! Свиней здесь не жалуют, поэтому ведут они себя сверхосторожно.

Эта свинья тоже, увидев незнакомый объект, сразу же разворачивается и скрывается в лесу. Но потом появляется с другой стороны подкормочной площадки. Она проползает под изгородью и припадает к кормушке для оленят. Прикольно было наблюдать, как свинья запрыгивает одной ногой в кормушку, вторая болтается, а она ест, ест...

На обратном пути в Минск недалеко от Юхович замечаю на обочине двух глухарок. Дальнейшие мои действия отработаны до автоматизма: проезжаю дальше, разворачиваюсь и медленно возвращаюсь к объекту фотосъемки. Не смог сфотографировать самок на току: получилось прямо из машины на дороге. Я же писал в начале материала, что тем и хороша фотоохота, что никогда не знаешь, каким будет ее результат...

Фото автора